История Иисусовой молитвы
Иисусова молитва – одно из величайших сокровищ Священного Предания Православной Церкви. Это краткое молитвословие содержит главные евангельские истины: признание богочеловечества Иисуса Христа и Троичности Бога.
Первое осуществляется через обращение к Нему как к человеку, то есть по имени, и как к Богу, через именование Господом. Признание Христа Господом, по слову апостола Павла, возможно только через Духа Святого (1 Кор. 12:3). А то, что Христос называется Сыном Божиим, указывает на Его сыновство Отцу.
Но откуда произошла Иисусова молитва и как развивалась?
Следует оговориться, что в статье история Иисусовой молитвы рассмотрена с момента ее зарождения до момента ее окончательного утверждения как повсеместной практики монахов и мирян. Этим мы нисколько не хотим умалить духовный опыт оптинских старцев, свт. Игнатия Брянчанинова или иных духоносных отцов, но действуем в рамках выбранного временного периода. В зависимости от обратной связи, мы можем продолжить тему во второй части статьи, где расскажем о развитии традиции чтения молитвы после XIV в.
Евангельские прообразы и их религиозный фон
В каждом из Синоптических Евангелий содержатся прообразы Иисусовой молитвы. Наиболее известным прообразом является молитва мытаря из Евангелия от Луки (18:13): «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!». В Евангелии от Матфея хананеянка молится Господу: «Помилуй меня, Господи, Сын Давидов» (Мф. 15:22). Согласно Марку, слепой Вартимей, обращаясь ко Христу, молился так: «Иисус, Сын Давидов! Помилуй меня» (Мк. 10:46). История этого исцеления более кратко повторяется и у Луки (см. Лк. 18:38).
Говоря о контексте этих молитвословий, нужно учесть, что имя в ветхозаветной культурно-религиозной среде обладало сакральным статусом. Иудейские имена часто были теофорными, то есть содержали в себе слово «Господь» или его производные: Михаил – «кто, как Господь», Иосия – «Господь укрепляет», Захария – «Помнящий Господа», Иоанн – «Господь милует», Иосиф – «Господь прибавит» и т.д.
Но совершенно особенный статус имел тетраграмматон יהוה (др. евр. – «Я есть Сущий») – имя Божие, открытое пророку Моисею1 при явлении Неопалимой Купины (см. Исх. 3:14). Произносить его мог только первосвященник раз в год во Святая Святых, а со временем его первоначальное произношение и вовсе забылось.
Когда Господь Иисус Христос говорил иудеям: «Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8:58), Он фактически применял священное четверобуквие к себе. И тем прямо заявлял, что Он, Иисус – Тот Самый, кто являлся Моисею. В проповеди Христовой эта мысль была очевидной и краеугольной (см. Ин. 8:12, 10:9, 10:30, 14:6, 14:10). А потому всякий, кто молитвенно призывал имя Иисуса Христа, этим признавал Его Божественное достоинство и просил Его помощи, что фактически и является Иисусовой молитвой.
Иисусова молитва в истории Церкви. Древность
Постоянное призывание имени Господа Иисуса Христа как аскетическая практика становится известным в IV в. во многом благодаря преподобному Макарию Египетскому (IV в.). Но наиболее раннее упоминание о Иисусовой молитве относится к преподобному Аммонию (первая половина IV в.) Одному монаху он советовал: «всегда имей в сердце своем слово мытаря — и можешь спастись»2.
Хотя в IV в. для приема в монашеские обители монах должен был знать наизусть значительные фрагменты Псалтири и Евангелия, а в некоторых случаях – целиком, в молитвенной практике были наиболее распространены краткие молитвословия.
Например, святой Иоанн Кассиан (IV-V в.) для постоянного памятования о Боге учил3 молиться кратким отрывком из Псалтири: «поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне» (Пс. 69:2). А молитва мытаря, предлагаемая для ежедневного чтения святым Аммонием, уже тогда имела различные формы. Слово «Боже» могло заменяться на имя Иисуса Христа, а вторая часть молитвы мытаря сокращаться до «помилуй меня».
Так учил молиться преподобный Макарий Великий: «...прикрепляй его (ум) к Господу нашему Иисусу Христу; Он есть мачта, Он укрощает волны бушующего океана, стремящиеся потопить праведных. Разве трудно с каждым выдохом произнести: “Господи Иисусе Христе, помилуй меня! Благословен Ты, Господь наш Иисус Христос: помоги мне”?»4.
Преподобный Макарий, будучи уважаемым старцем еще при жизни, передал поколениям монахов практику постоянного призывания имени Христова. Святой Макарий учил во время молитвы ни в коем случае не предаваться размышлениям о Евангельских событиях или о Боге, не визуализировать их, но держать все свое внимание на Самом Имени Христовом, которое, по его словам, есть «самая сладкая пища».
Уже тогда им отмечались особые благодатные дары, связанные с чтением Иисусовой молитвы: «"Господи Иисусе Христе, помилуй меня!" Затем, во время краткого отдыха, ты почувствуешь в своей душе покой Божества; Он изгонит мрак страстей, которым заполнена душа твоя, и очистит ее до состояния, сходного с тем, которое было у Адама в раю; это благословенное имя, которое святой Иоанн Богослов назвал “свет миру” (Ин. 8: 12), та сладость, которой никогда не можем насытиться, истинный хлеб жизни».
Стоит отметить, что для раннего периода в истории Церкви Иисусова молитва была не только частью аскетической практики, но и исповеданием веры. Можно сказать, Символом Веры. Ведь, как было сказано, в ней выражалась вера в богочеловечество Христа и Троицу, что отрицалось, например, несторианами, арианами, докетистами и пр.
Хотя Иисусова молитва на несколько веков прочно закрепилась в монашеской аскетической практике, в богословских трудах после IV в. и вплоть до XIII она почти не присутствовала и не осмыслялась. И со временем практика чтения Иисусовой молитвы начала забываться. Например, на Афоне к XIII в. она уже была оставлена5.
Иисусова молитва в истории Церкви. Возрождение и исихазм
Главным образом, начало возрождению чтения Иисусовой молитвы дал преподобный Григорий Синаит (XIII-XIV вв.). Посредством изучения творений древних отцов и личной практики Иисусовой молитвы, он осознал ее абсолютную необходимость для монашествующих. В своих творениях он вновь поставил ее во главу угла аскетической жизни. И живя некоторое время на Афоне, преподобный Григорий обрел учеников и научил их непрестанному призыванию имени Божия.
Среди его учеников выделялись два великих богослова: святитель Каллист I, патриарх Константинопольский и святитель Григорий Палама. Как и труды прп. Григория, труды его учеников были посвящены аскетике, молчальничеству, молитве и в особенности молитве Иисусовой.
Аскетические труды как учителя, так и его учеников были внесены в сборник «Добротолюбие», содержащий особо чтимые монашеские произведения. Но наибольший богословский авторитет возымел святитель Григорий Палама, он оказал и последующее влияние на православную традицию.
Именно он окончательно сформулировал учение о божественных энергиях, обосновал и развил как философски, так и богословски, исихазм – практику непрестанного творения в уме Иисусовой молитвы, отшельничества и молчания.
В паламизме, учении, названном по имени святителя Григория, приобщение человека Божественной природе, т.е. теозис, достигается через исихазм и, в частности, через молитву Иисусову.
И в отличие от прп. Григория Синаита и свт. Каллиста, святой Григорий Палама не только писал о практике исихазма для православных монашествующих, но и успешно выступал с его защитой против латинян. При жизни св. Григорий получил прозвище «защитник благочестия», а в народе «латинство» или «православность» человека стали определять по его отношению к учению свт. Григория, что затем было закреплено соборно. На Константинопольском соборе 1368 г. учение свт. Григория было признано православным, а его противники – преданы анафеме. Сам же Григорий на этом соборе был канонизирован (всего через 9 лет после своей кончины).
Благодаря трудам преподобного Григория, святителей Каллиста и Григория и иных подвижников, Иисусова молитва навсегда вернулась в монашескую жизнь и стала ее неотъемлемой составляющей. В последующие века форма чтения Иисусовой молитвы и сопряженные с ней практики менялись, как это было и в древности, но ее главное догматическое и аскетическое содержание было утверждено в XIV в.
Запомни, брат или сестра, что как бы ни были велики искушения, сколь ужасными ни казались бы они, ни в коем случае не отчаивайся и не унывай, а вместо того всегда внимай читаемой молитве. Молитва именуется жезлом, опираясь на который человек твердо стоит, а если и уклонится в помыслы или желания, увлечется виденным во сне или чем-то из обыденного окружения, то, вспомнив о молитве, возьмется за нее и обретет умиротворение, примирится с благодатью и вновь продолжит шествие вперед.
Святые отцы называют молитву, и в том числе Иисусову, «матерью добродетелей», и это потому, что насколько преуспевает человек в молитве, настолько же совершается преуспеяние и в прочих добродетелях. Молитва, подобно матери, питающей детей, питает все добродетели, почему делание молитвенное и есть по существу сама спасительная жизнь, доводящая ум и душу до высшей премудрости Божьей.
Когда молитва пронизана будет действием Духа Святого, тогда и все добродетели будут движимы Духом Святым, сего ради да потрудимся. Человек, будучи занят молитвой, пребывает в памяти Божьей, а память о Боге свидетельствует о любви к Богу. Совершая молитву, человек всегда кается в грехах своих, сознавая себя грешником. Творя молитву, человек борется со злом, но не своей ничтожной силой, а именем Божьим, признавая тем свою немощь и прославляя Божье могущество. Молитва открывает человеку око духовного ума, показывает ему согрешения его, таящиеся в сердце, и немощи его, дабы человек пришел во смирение.
Познает человек немощь и бессилие свое в борьбе со злом и начинает все усерднее держаться умом молитвы, все полнее предавать себя в волю Божью. Вновь и вновь молитвенно призывая Бога на защиту от соперника своего – дьявола, человек вспоминает о смерти, так как борьба с грехом неразлучна с памятью смертной. «Грех – есть смерть», и мысль о грехе приводит к мысли о смерти, полагающей тело в землю. Убеждаясь в том, что молитвой побеждается грех, человек через молитву научается мужеству.
Научает молитва и великодушию в перенесении скорбей, убеждая в том, что искушения и скорби становятся причиной последующего знания и спасения. Так и все прочие добродетели, и даже сама любовь, вызревают с помощью молитвы. Святые отцы, великие творцы умного делания, созерцатели истинных тайн Божьих, нарекли молитву жезлом и с убеждением пояснили: «Кто обопрется на жезл-молитву, тот не упадет, а если и упадет, не разобьется, но встанет и дальше пойдет».
«О молитве Иисусовой. Аскетический трактат». Священник Антоний (Голынский-Михайловский)
О внутренней молитвенной жизни, о внутреннем внимании к помыслам Св. Отцы создали опытную науку, стройную и совершенную, которая хранится в их Богомудрых Писаниях. Эти Писания Отцами созданы по внушению Духа Божия для последних времен, созданы для нас.
Св. Отцы, Духом Божиим провидя, что мы, живущие в последних временах, осиротеем: останемся без наставников, без руководителей этому спасительному деланию, оставили нам в руководство несколько опытных, существенно важных советов в деле усвоения спасения, в деле усовершенствования себя в молитвенном подвиге.
По святоотеческому разуму, в основе опытного Богопознания, в основе опытного усвоения спасения, усвоения начала нового Бытия – лежит «умное делание» или «трезвение», которое состоит из внимания к помыслам и НЕПРЕСТАННОЙ МОЛИТВЫ Иисусовой, заключающейся в словах:
«ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, СЫНЕ БОЖИЙ, ПОМИЛУЙ МЯ ГРЕШНОГО».
Внимание и непрестанная молитва и есть та мысленная деятельность, из которой и слагается умное делание. Это умное невещественное делание есть сокровенное таинство Отцов и неудобьсказуемое. Нет слов на человеческом языке чтобы можно было полностью изъяснить это Таинство. Никакими подобиями и сравнениями не уяснишь его.
«Непрестанная молитва, как заповедь Божия и дар Божий необъяснима человеческим разумом и словом» – говорит святитель Игнатий Брянчанинов (т. II, стр. 216).
Это Божественное делание священной умной молитвы было непрестанным делом древних Богоносных Отцов наших», – говорит Паисий Величковский. И пусть будет известно, – продолжает он, – что, по неложному свидетельству Богомудрого, Преподобного и Богоносного Отца нашего Нила, постника Синайского, еще в раю, Самим Богом дана первозданному человек умная Божественная молитва.
Но несравненно большую она стяжала славу, когда более всех святых Святейшая, Честнейшая Херувимов и Славнейшая без сравнения Серафимов, Пресвятая Дева Богородица, пребывая во Святая Святых, Умною молитвою взошла на крайнюю высоту Боговидения и сподобилась быть Пространным Селением Невместимого всею тварию, Ипостасно в Нее вместившегося Божия Слова.
И кто возможет по достоинству похвалить божественную Умную Молитву, делательницей которой, наставляемая руководством Святаго Духа, была Сама Божия Матерь?» (Об «умной молитве» – Паисий Величковский).
Умная молитва достойна Божественных хвалений: ибо вмещает в себя Имя Всехвального Бога Всеславного. Она неизъяснима, как неизъясним Сам Бог, имя которого она носит. Это
– Божественное Таинство, величественное исполнение Божиих чудес славных и неописуемых.
Сокровенный смысл «Умного делания» или «трезвения» или «непрестанной молитвы» – в Таинстве Богоношения и выявления Лика Христова в лике человеческом. В этом и секрет, тайный смысл «трезвения» или «умной молитвы» Св. Отцов.
«Умная молитва» есть умный подвиг воли умной души, совершающей благодатное таинство покаяния. В этом Таинстве душа усовершается в земных условиях в деятельности, для загробной жизни, где раскроется перед нею славная и неописуемая деятельность необъятного Божественного совершенства совершенного Бога.
Умное делание есть сокровенный путь к ангельскому житию на земле. Умное делание выводит нас из бытия гибнущего, земного, смертного, плотского и вводит нашу умную природу в Новое бытие – в вечное, небесное бессмертное, Божественное; «обновляет человека и по душе и по телу» (Св. Симеон Нов. Богослов).
Умное делание есть Херувимское Богоношение душой Бога-Слова. Умное делание есть забытый монашеством путь опытного Богопознания. Монашество, носящее ангельский образ без ангельского делания, не есть монашество, это – пустоцвет, тело без души.
В умном делании сущность монашества, а в монашестве сущность христианства. Без умного делания нет монашества, без монашества – нет христианства.
В умном делании сокрыты тайны Царства Божия, постепенно открывающиеся Духом Божиим только тому, кто вступил на путь опытного усвоения покаяния.
Никакими искусственными пособиями эти Тайны не раскрываются. Непрестанная молитва дается непрестанному покаянию. Единственно верное пособие, которое не повредит легких и не помутит ума, не ввергнет в «прелесть» – это непрерывная покаянная молитва, в сокрушении сердца Богу приносимая: «Помилуй». Эту жертвенную молитву сокрушения Господь Бог не презрит. Ибо только покаянию отверзаются двери Тайн Царствия Божия. И это путь незаблудный.
Тому, кто узрел близкий конец вещественного мира и кто в чувстве сердца узрел и свой близкий конец, неизбежный и неотвратимый, какая иная молитва может более приличествовать и более удовлетворять, кроме сей краткословной и многовместительной? Кто помышляет о смерти и о скором предстоянии перед Судом Божиим, у того может быть только одна неустанная забота: прежде конца успеть ис просить себе милость у Господа Бога
А потому сия молитва в процессе делания и превращается в немолчный вопль души: «Помилуй!»
Это делание и есть «Тайна спасения» Апостольского Корабля, в котором спасались древние Отцы и за который не держалось монашество в последних временах, потому и погибло. Оно держалось за внешнее одеяние, за стяжание, за внешнее благочестие, потеряв при этом внутреннее умное делание – внимание к помыслам и непрестанную молитву. А потеряв «умное делание» – оно потеряло себя.
Теперь это Ангельское делание будет принадлежать тем, кто ухватится за него изнутри, кто обретет внутренний путь к Богу Узкий путь умной Тесноты. Это и будет монашество внутреннее, сокровенное. Ибо сия сокровенная Тайна Царствия Божия внешним не вверяется. Она для них недоступна, «Умное делание» есть по существу делание внутреннее, сокровенное, Ангельское. Оно же и есть «Трезвение».
А «трезвение» по учению св. Отцов есть духовное художество, которое, если долго и с постоянным усердием проходить его, с Божьей помощью, совершенно избавляет человека страстных помыслов и слов и худых дел, дает ему верное познание Бога Непостижимого сколько сие возможно для нас, и сокровенное разрешение сокровенных Божественных тайн и есть творительница всякой заповеди Ветхого и Нового Завета и всякого блага будущего века подательница.
Само же оно есть собственно чистота сердца (Св. Исихий) А чистота сердца и есть молитвенное хранение ума от злых помыслов (Исихий).
Следовательно, сущность «трезвения» в непрестанной молитве и во внимание ума к помыслам.
Вот за это делание Отцы нам и предлагают ухватиться как за спасительную Тайну А делание сие поистине спасительно, многомощно и действенно спасать держащихся за него с верою.
Ревнующий о спасении своей души от неминуемого потопления – да ухватится за нее крепким своим усердием и будет спасен. А благому усердию всегда Сам Бог Помощник. Имеющий уши слышать – да слышит!
Ибо это голос св. отцов, Голос св. Духа Божия.
"Сущность трезвения. О внутреннем христианстве". Протоиерей Иоанн Журавский
